Почему-то многие считают, что удел батюшки сидеть в церкви и молиться, а еще ездить на лошадке и жить в хибарке. То и дело звучит вопрос: «Должен ли священник заниматься бизнесом?». А если перевести чужое слово «бизнес» на русский, то получится «хозяйство», т.е. «Должен ли священник заниматься хозяйством или, иначе, быть крепким хозяином?» А вы как думаете?
Деятельность Митрополита Московского Филиппа в качестве игумена опровергает устоявшиеся еще с советских времен представления о Церкви как структуре, чуждой научно-техническому прогрессу, как о «лежачем камне», под который «вода не течет». Это ложный стереотип. Более того, в эпоху Средневековья российское церковное хозяйство чаще всего оказывалось полигоном для технических и экономических экспериментов. Русской Церкви допетровской поры не были свойственны косность и хозяйственный консерватизм. Напротив, на просторе крупного землевладения изощренный ум монахов-книжников находил необычные и эффективные экономические решения.
Точка старта — пепелище
До Филиппа Соловецкий монастырь был весьма беден. Он не располагал ни каменными кельями, ни оборонительными сооружениями, и даже храмы возводились там из дерева. Соловки — место очень скудное в смысле продовольствия, да и для масштабного строительства там не хватало самых необходимых вещей… Чтобы создать из скромной деревянной обители тот величественный оплот Православия, которому ныне изумляются паломники и туристы, требовались поистине титанические усилия.
Подтолкнуло к ним печальное обстоятельство. В 1538 году обитель страшно пострадала от пожара. Иноки оказались на пепелище, церкви обратились в головешки, склады с богослужебным имуществом, одеждой, продуктами, хозяйственными припасами исчезли в огненной стихии. В тот год Филипп был еще послушником, он прибыл на острова совсем недавно. Но уже тогда, вероятно, унылое зрелище пожарного разорения заставило его подумать о том, сколь хорошо было бы возвести храмы из камня.
Через много лет он станет настоятелем и тогда примется осуществлять давнюю свою мечту. Во времена его, игуменства на Соловках появились две большие каменные церкви — Успенский храм и Спасо-Преображенский собор. Хоромина собора громадна. Ради того чтобы она появилась, в течение восьми лет на Большом Соловецком острове руками многих людей и волею игумена Филиппа творилось настоящее чудо. Русский Север в середине XVI века был небогат значительными каменными церквями. А уж возвести такой храм в условиях Соловков — настоящий подвиг, физический и духовный. Попробовал бы кто-нибудь сейчас, в XXI столетии, повторить его!
Для подобного строительства требовалась мощная экономическая база. Игумен Филипп обеспечил ее, добившись больших пожалований со стороны государя — как земельных, так и денежных, а главное, полностью изменив хозяйственную жизнь общины.
Первое — инфраструктура
Летом 1566 года английские мореплаватели Томас Сутзем и Джон Спарк побывали на Соловках. Посетив монастырь, англичане, по их собственным словам, «…переехали в отличный каменный монастырский дом в 5 милях к юго-западу от обители».
К юго-западу от основных строений обители — море. И маленькая группа Заяцких островов. Так вот, на большом Заяцком острове в XVI столетии появились сложенная из валунов, прочно скрепленных строительным раствором, «людская», иными словами, гостиница, а также отдельно стоящая «поварня» (кухня) при ней. Там же был колодец, устройство которого приписывается распоряжению игумена Филиппа. Людская стояла близ удобной и глубокой гавани, возведенной из таких же валунов; ныне она обмелела и пригодна разве что для лодок, однако современный причал располагается рядом с нею. По велению Филиппа мореходы, становившиеся в этой гавани, обязаны были укреплять ее, добавляя валуны к старой кладке.
Побывав на Соловках в августе 2008 года, автор этих строк имел возможность подробно обсудить местные морские обычаи и условия мореплавания с большим знатоком старинного «хождения по водам». Из разговора с ним было вынесено такое убеждение: монастырская гавань в бухте Благополучия, а также более древнее пристанище мореходов на севере Большого Соловецкого острова, в Сосновой губе, не соответствовали тем грандиозным строительным планам, за осуществление которых взялся игумен Филипп. Множество мелей, запутанный фарватер, недостаточная глубина превращали в рискованное дело выгрузку материалов, прибывавших с материка постоянным потоком. А Белое море никогда не баловало моряков. Так, в июле 1561 года 15 ладей, на которых с Двины везли известь для монастырского строительства, были разбиты штормом и погибли…
А вот стоянка на Большом Заяцком острове, там, где располагаются валунная гавань и людская, намного удобнее. По всей видимости, здесь разгружались крупные корабли, а стало быть, их ждали склады, содержимое которых понемногу переходило на Большой Соловецкий остров. Говоря современным языком, настоятель монастыря обеспечивал адекватную инфраструктуру для больших строительных затей.
Другим важным элементом этой инфраструктуры стали многокилометровые дороги, проложенные на Большом Соловецком острове при Филиппе. Современные дороги во многом следуют именно той конфигурации путей, которую задал энергичный настоятель еще в середине XVI столетия. Такова, например, старейшая соловецкая дорога, тянущаяся от Соловецкого монастыря к Савватиеву монастырю и Сосновой губе.
Впрочем, Заяцкая гавань и дороги на большом Соловецком острове — лишь верхушка айсберга. Филипп мечтал добиться больших перемен в жизни иноческой общины: во-первых, поставить каменные храмы на месте деревянных, во-вторых, обеспечить монахов всем необходимым, и прежде всего — достаточным количеством еды.
Нищета, обращенная в достаток
Но эти два не столь уж значительных — по внешней видимости — достижения повлекли за собой настоящую лавину иных преобразований. Хозяйство Соловецкого монастыря еще в середине 1540-х годов было крайне скудным. Оно даже братию не могло толком прокормить, не говоря о более серьезных задачах. Филиппу пришлось создавать совершенное новое хозяйство, можно сказать, принципиально новую экономику. Все надо везти с Большой земли, да еще и приглашать оттуда работников. Поэтому на один шаг в большом строительстве Филиппу приходилось делать по пять шагов для обеспечения этого строительства, да и просто монастырской жизни.
С материка требовалось доставлять металлические изделия (собственный заводик обитель не могла себе позволить), стекло для окон, известь для раствора, приглашать строительные артели, а также закупать продукты, необходимые для прокорма работников.
Вот возникает новая гавань. Вот прокладываются новые дороги. Вот появляется свой «железный промысел» — видимо, большая кузница. А вот еще и флот монастырский увеличивается многократно. В 1549 году за обителью числилось всего четыре большегрузных судна — «лодии». К 1561 году их стало пятнадцать! К сожалению, число монастырских кораблей стало известно по печальной причине: источники донесли до наших дней свидетельство о гибели флота обители в большом шторме. В дальнейшем монастырский флот вновь был разбит бурей, но затем постепенно возродился. К концу 1560-х обитель располагала уже семью «лодиями».
Для строительства требовался кирпич. Монахи давным-давно наловчились изготавливать его из глины, однако лишь Филипп, благодаря инженерному решению, сумел поставить кирпичное производство на массовую основу. Появились печи для обжига кирпича и специальные амбары для его хранения.
Когда у человека полно еды, но он ради любви к Христу отказывается от обильной трапезы и держит пост, в этом поведении проявляется благочестие. Когда же пищи у него нет по причине бедности или нерасторопности, то постится он не из благочестия, а в силу внешних обстоятельств. Вынужденно голодая, никакой духовной заслуги не обретешь. Так вот, Соловецкий монастырь до игуменства Филиппа голодал вынужденно. А при Филиппе, как пишет местный летописец,
«… шти с маслом, да и разные масляные приспехи, блины и пироги, и оладьи, и крушки рыбные, да и кисель, да и яичница… стали в монастырь возити огурцы и рыжики…»
Казалось бы, появился соблазн чревоугодия, который прежде нимало не грозил соловецким инокам. Однако плох тот монах, кому не удалось побороть столь простого врага, как собственное обжорство! Абсолютное большинство братии, те, кого изобилие съестного не превратило в чревоугодников, могли ограничивать себя в еде настолько, насколько требуют уставные правила и насколько необходимо для их духовного роста.
Игумен Филипп должен был не просто обеспечивать обители прожиточный минимум или даже своего рода «зажиточность» — он заботился о большем. Пока шло строительство, количество братии быстро росло: добрая слава общины привлекала все новых охотников принять постриг на суровых северных островах. В 1553 году Соловецкий монастырь объединял в своих стенах 107 иноков, а ко времени, когда Филипп оставил игуменство и отправился в Москву ставиться на митрополию, их было уже около 200! Кроме того, монастырю требовалось постоянно обеспечивать пищей, водой, жильем и всем необходимым строительные артели, прибывавшие на острова. Население архипелага заметно увеличилось, и обо всех новоприбывших — навсегда или на несколько месяцев — необходимо было заботиться.
Дмитрий ВОЛОДИХИН.
