Храм в честь св. Феодора Ушакова
24 января — скорбная дата в истории российского казачества. Именно в этот день в 1919 году большевиками была принята секретная директива, положившая начало массовому истреблению казаков по всей стране. Итогом жестокого геноцида стали миллионы жизней тех, кто верой и правдой служил Отечеству на протяжении веков, кто строил крепости на его рубежах, из которых потом вырастали города.
В Южноуральске, также выросшем из стен крепости, возведённой казаками в 1745 году, сегодня как по всей России возрождается казачество. Потомки основателей города — казаков станицы Нижнеувельской — помнят не только славные, но и скорбные даты истории своих предков, а потому в скорбный день 24 января они пришли в храм в честь Святого праведного воина Фёдора Ушакова, небесного покровителя российского воинства, чтобы поставить свечи за упокой жертв геноцида казачества и помолиться о том, чтобы подобное никогда на нашей земле не повторилось.
В память о предках повсюду на прежних казачьих землях нынешние казаки ставят Поклонные кресты, возрождают традиции и обычаи, а руководитель пресс-службы Нижнеувельской станицы Троицкого отдела ОкВ хорунжий Юрий Елизаров посвятил памяти расстрелянных казаков такое стихотворение:
Поклонный крест
Меня с рассветом вывели из дому.
Я этот час давно, признаюсь, ждал.
Ведь прокатилась стоном скорбь по Дону,
И эхом ей откликнулся Урал.
Не знаю, кто, кому замолвил слово,
Но только приговор теперь таков:
По директиве Якова Свердлова
Повсюду истребляют казаков.
Век поделил на «красных» нас и «белых»,
И никому не отсидеться в стороне.
Здесь ждёт победа правых, дерзких смелых,
Но победителей в гражданской нет войне.
Такое только в страшном сне приснится,
Где ни проснёшься, ни прогонишь вон.
Убьют за то, что я пришёл в станицу,
А не ушёл с другими за кордон.
Меня штыком солдат толкает в спину,
Скорее со двора, от дома прочь.
Жена в слезах лицом прижалась к сыну,
А к ней в слезах лицом прижалась дочь.
Я не один, здесь казаков не мало,
Кого сегодня выгнали на плац,
Где прежде строй стоял, и где, бывало,
Станица в праздник вся пускалась в пляс.
А нынче вся с утра станица плачет:
С дворов казачьих казаков сюда
Сгоняют «красные»… Но глаз никто не прячет.
Да, я – казак! И это навсегда!
Вот нас погнали улицей Большою,
Как скот немой, ведомый на убой.
Мой край! Тебя любил я всей душою!
И вот навек прощаюсь я с тобой.
Нас вывели за край станицы, к яру,
Где крепость возводили казаки,
Кремлёвскому доложат комиссару
О том, что столько-то убито у реки.
Кровь на снегу вот-вот проступит белом,
На белом красная – как времени черта.
Я сапоги сниму перед расстрелом,
Но не сниму нательного креста.
Перекрещусь на синий купол храма,
Ещё не стёртого с лица земли,
Где жизнь назад меня крестила мама,
Где под венец мы с Евдокией шли.
Теперь пришли сюда с единой верой
В всеобщую земную благодать,
Назвавшие приход свой «Новой эрой»,
Те, что сейчас ведут нас убивать.
И нашим детям запретят они, и внукам
Упоминать прилюдно, что казак.
О предках, о традициях – ни звука.
Сжимаю скулы, слёзы на глазах.
Смерть на миру – красна, я это знаю.
Но, всё же, лучше, если смерть в бою!
Но боя нет, и нет суда над нами…
Я над рекой, льдом скованной, стою.
Служил царю, Отечеству и вере.
По совести служил, как долг велит,
За что теперь «представлен» к высшей мере…
И к двум «Георгиям», что мама сохранит.
Но верю я, пройдут лихие годы,
Очнётся от дурмана край родной,
Ведь невозможно вытравить свободы,
Что, словно честь, сейчас умрёт со мной.
Пройдут, как сон, репрессии и беды,
Потомки вспомнят вновь об этом дне,
Ведь никому не даст Господь победы
В слепой братоубийственной войне.
И на земле, Россией звавшейся веками,
Благослови, Господь, их тяжкий труд:
Все здесь, сейчас, разбросанные камни,
Они потом с любовью соберут.
Они поставят всем нам крест Поклонный
В родной степи, открытой всем ветрам,
И каждый путник пеший или конный,
Перекрестясь, поклон отвесит нам.
Я честно жил на этом свете белом,
И смерть приму достойно потому…
Я сапоги сниму перед расстрелом,
Но крест с груди нательный не сниму!
